Неточные совпадения
На гнилом бревне, дополняя его ненужность, сидела грязно-серая, усатая крыса в измятой, торчавшей клочьями шерсти, очень похожая на старушку-нищую; сидела она бессильно распластав передние
лапы, свесив хвост мертвой веревочкой; черные бусины глаз ее в красных колечках неподвижно смотрели на позолоченную солнцем реку. Самгин
поднял кусок кирпича, но Иноков сказал...
— А ты что из-за прилавка лаешься, собака? Хочешь в сибирку? Сквернослов эдакой, да
лапу еще
подымать — а березовых, горячих… хочешь?
— Эге! влезла свинья в хату, да и
лапы сует на стол, — сказал голова, гневно подымаясь с своего места; но в это время увесистый камень, разбивши окно вдребезги, полетел ему под ноги. Голова остановился. — Если бы я знал, — говорил он,
подымая камень, — какой это висельник швырнул, я бы выучил его, как кидаться! Экие проказы! — продолжал он, рассматривая его на руке пылающим взглядом. — Чтобы он подавился этим камнем…
Ничего особенного я не вижу на дворе, но от этих толчков локтем и от кратких слов всё видимое кажется особо значительным, всё крепко запоминается. Вот по двору бежит кошка, остановилась перед светлой лужей и, глядя на свое отражение,
подняла мягкую
лапу, точно ударить хочет его, — Хорошее Дело говорит тихонько...
Когда заяц поровнялся со мною, крылатый разбойник метнулся вперед и, вытянув насколько возможно одну
лапу, ловко схватил ею свою жертву, но не был в состоянии
поднять ее на воздух.
Но бедняк и тут не понял; он засуетился еще больше прежнего, нагнулся
поднять свой платок, старый, дырявый синий платок, выпавший из шляпы, и стал кликать свою собаку, которая лежала не шевелясь на полу и, по-видимому, крепко спала, заслонив свою морду обеими
лапами.
Старик
поднял собаку на задние
лапы и всунул ей в рот свой древний, засаленный картуз, который он с таким тонким юмором назвал «чилиндрой». Держа картуз в зубах и жеманно переступая приседающими ногами, Арто подошел к террасе. В руках у болезненной дамы появился маленький перламутровый кошелек. Все окружающие сочувственно улыбались.
Затем он опять вышел и через минуту вернулся в шубе и в цилиндре. Подойдя к коту, он взял его за передние
лапы,
поднял и спрятал его на груди под шубу, причем Федор Тимофеич казался очень равнодушным и даже не потрудился открыть глаз. Для него, по-видимому, было решительно все равно: лежать ли, или быть поднятым за ноги, валяться ли на матрасике, или покоиться на груди хозяина под шубой…
Артамонов
поднял длинную
лапу, докрасна сжав пальцы в кулак.
— Разбой! Грабёж! — и,
поднимая птичью
лапу к потолку, свирепо шевелил пальцами, шипел...
Ночью она не спала вовсе, но не лаяла без разбору, как иная глупая дворняжка, которая, сидя на задних
лапах и
подняв морду и зажмурив глаза, лает просто от скуки, так, на звезды, и обыкновенно три раза сряду, — нет! тонкий голосок Муму никогда не раздавался даром: либо чужой близко подходил к забору, либо где-нибудь поднимался подозрительный шум или шорох…
Заяц-русак жил зимою подле деревни. Когда пришла ночь, он
поднял одно ухо, послушал; потом
поднял другое, поводил усами, понюхал и сел на задние
лапы. Потом он прыгнул раз-другой по глубокому снегу и опять сел на задние
лапы и стал оглядываться. Со всех сторон ничего не было видно, кроме снега. Снег лежал волнами и блестел, как сахар. Над головой зайца стоял морозный пар, и сквозь этот пар виднелись большие яркие звезды.
Один раз я пошел с Мильтоном на охоту. Подле леса он начал искать, вытянул хвост,
поднял уши и стал принюхиваться. Я приготовил ружье и пошел за ним. Я думал, что он ищет куропатку, фазана или зайца. Но Мильтон не пошел в лес, а в поле. Я шел за ним и глядел вперед. Вдруг я увидал то, что он искал. Впереди его бежала небольшая черепаха, величиною с шапку. Голая темно-серая голова на длинной шее была вытянута, как пестик; черепаха широко перебирала голыми
лапами, а спина ее вся была покрыта корой.
Под звуки заунывного марша вышел на арену Энрико-палач, ведя за собой громадного, неуклюжего Лолли. Слон остановился в шаге около моей жены и сейчас же узнал ее, протянул к ней свой длинный хобот и ласково дунул ей в лицо. Музыка, по знаку директора, перестала играть. В ту же минуту Энрико свистнул, и слон, присев на задние
лапы,
поднял верхнюю часть туловища над лежащей Лоренцитой. Энрико слегка нагнулся к Лоренците и что-то, по-видимому, спросил ее. Она отрицательно покачала головой.
По мяуканью я скоро обнаружил котенка. Он был обычного серого цвета с белой мордочкой и белыми передними
лапами. Котенок был чем-то напуган. Он изогнул спину дугой,
поднял кверху свой хвостик и весь ощетинился. Сперва я не мог найти причину его страха. Тут были груды мусора, из которого торчало много палок. Как я ни напрягал зрение, я ничего не видел.
Тогда Нилов левой рукой схватил его за правую
лапу, сжал ее у самой подмышки, потом быстро отнял свою правую руку от затылка волка и, сжавши ею левую подмышку,
поднял волка на воздух.
— Они шли… — говорил он, торопясь и захлебываясь, указывая пальцем на умирающего попку, — они шли, значит, а она… то есть кошка, значит, как шастнет из-за угла-то… Ну, я и того… камнем… А она… задави ее телега, как хватит… да бегом, да бегом… А у них уж, глядишь, и глазки закатились и головка на сторону… Известно, кошка… ни кто другой… Ну, тут я опять камнем… Ей в ногу угодил… На трех
лапах ушла, а их бросила поперек дорожки… Мы и
подняли, значит…
Пушной хвост панашем, твердо и кругло, стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног,
поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех
лапах.